Несколько минут я молча ел, глядя в небо. Покончив с едой, я снова надел свои очки дополненной реальности и воспользовался ими, чтобы войти в свой аккаунт в ОАЗИС. Затем я использовал сильно зашифрованный код удаленного доступа, чтобы взять под контроль телебота — гуманоидного робота телеприсутствия — который находился на орбите высоко над Землей на борту «Воннегута». Как только моя связь с ботом была установлена, мои очки дополненной реальности позволили мне видеть его «глазами» при помощи набора стереоскопических видеокамер, установленных в его голове. Я отключил телебота от зарядной док-станции, которая была прикреплена к переборке в носовом грузовом отсеке корабля. Это было в кольцеобразной части корабля, которая постоянно вращалась для создания центростремительной силы и имитации гравитации.

Я подвёл телебота к круглому смотровому окну, установленному во внешнем корпусе. Затем я подождал несколько секунд, пока Земля не заняла всю окружность окна, полностью заполняя мое поле зрения. Воннегут в настоящее время проходил над Северной Америкой, и через разрыв в облачном покрове я смог определить очертание озера Эри, а затем плотную городскую сеть Коламбуса чуть ниже него. Я стабилизировал и увеличил изображение, пока не получил спутниковый вид на мой собственный дом и патио, где я сейчас сидел. В течение секунды или двух я мог смотреть на себя глазами робота телеприсутствия на борту космического корабля, вращающегося вокруг Земли.

Когда Земля снова скрылась из виду, я отвернул телебота от иллюминатора и быстро обошел корабль. Десятки других телеботов плавали по каждой из его секций под контролем техников и инженеров на Земле. Они проводили диагностические тесты на экспериментальной сверхпрочной радиационной защите вокруг отсека для хранения замороженных эмбрионов. Понаблюдав некоторое время за их работой, я направил свой телебота в Центр управления сетью корабля, чтобы проверить резервные серверы [email protected] и входной канал ОАЗИСА с Земли, которую мы использовали, чтобы поддерживать наши копии различных планет в симуляции в актуальном состоянии. Казалось, все идет гладко. У нас все еще было достаточно места для хранения будущих обновлений контента [email protected] на компьютере Воннегута. Его вычислительная мощность ограничивала нас максимум сотней одновременных пользователей [email protected], но это было намного больше, чем нам нужно.

Я провел еще несколько минут, управляя своим телеботом, прежде чем вернуть его в зарядный док. Затем я отключился от него, и снова оказался на Земле, сидя в своем патио.

Я проделал весь путь в космос и обратно, и мне удалось убить только пятнадцать минут.

Я попытался позвонить Эйч и Сёто, чтобы узнать, не хочет ли кто-нибудь из них наверстать упущенное перед встречей совладельцев. Но, как обычно, никто из них не взял трубку. Я снял очки и со вздохом бросил их на стол перед собой. Я сказал себе, что Эйч, вероятно, еще спит, а Сёто, вероятно, занят работой. Я мог бы проверить статусы их учетных записей, но я на собственном опыте узнал, что, если ваши друзья избегают вас, вам не стоит до них докапываться.

Я продолжал завтракать в тишине, прислушиваясь к ветру в деревьях и рассеянно глядя на стаю охранных дронов над головой, патрулирующих периметр моего поместья. Обычно это было единственное время, которое я проводил на открытом воздухе каждый день, чтобы получить минимальную дневную дозу солнечного света. В глубине души я все еще разделял мнение Холлидея о том, что выход на улицу сильно переоценивается.

Я снова надел свои очки дополненной реальности и просмотрел электронные письма, собранные в моем почтовом ящике за ночь. Затем я потратил некоторое время на обновление плэйлиста ОНИ-net новыми рэками и симами из списка «Самые популярные загрузки». Я делал это каждое утро, хотя у меня уже были тысячи часов записей в моём плэйлисте, и это было больше, чем я когда-либо успею просмотреть, даже если доживу до ста. Вот почему я постоянно обновлял и переставлял записи в своей очереди — чтобы убедиться, что я первым доберусь до самого лучшего.

В первые дни существования ОНИ-net некоторые люди в GSS беспокоились, что его популярность может привести к тому, что остальная часть ОАЗИСА станет городом-призраком, потому что каждый будет тратить все свое время на воспроизведение, вместо того чтобы исследовать ОАЗИС, для получения собственного опыта. Но ОАЗИС продолжал расти и процветать рядом с ОНИ-net, и большинство пользователей делили свое время поровну между ними. Возможно, в человеческой природе было стремление и к пассивным и интерактивным формам развлечения.

Как обычно, я искал в ОНИ-net новые клипы, помеченные тэгом Арт3мида или Саманта Кук. Всякий раз, когда кто-нибудь публиковал запись, в которой она появлялась, я загружал ее. Даже если это был всего лишь клип, на котором она давала кому-то автограф, он все равно давал мне возможность почувствовать себя рядом с ней в течение нескольких секунд. Я знал, насколько жалко я выгляжу, и от этого чувствовал себя еще более жалким.

Но поверьте мне, было гораздо больше запутанных и извращенных клипов, которые я мог бы воспроизвести. Текущая самая популярная загрузка в разделе NSFW [6] библиотеки ОНИ-net представляла собой оргию из пятидесяти человек, записанную одновременно всеми пятьдесят участниками, давая зрителю возможность по желанию прыгать от тела одного участника к другому, как некий гедонистический демон. По сравнению с этим, киберпреследование моей бывшей девушки на ее публичных выступлениях казалось мне приемлемым времяпрепровождением.

Не поймите меня неправильно. ОНИ-net была не просто способом для людей испытать секс без чувства вины и без риска употребления наркотиков. Это был также невероятно мощный инструмент для развития эмпатии и понимания. Артисты, политики, актёры и активисты использовали эту новую коммуникационную среду для связи с глобальной аудиторией, что принесло серьёзные результаты. Фонд Арт3миды даже начал публиковать клипы oni-записи от первого лица, сделанные обнищавшими и угнетенными людьми по всему миру, предназначенные для того, чтобы показать другим их бедственное положение. Это было блестящее и эффективное использование технологии ОНИ. Но мне это казалось лицемерием со стороны Саманты, она использовала ОНИ для продвижения своих собственных планов после того, как выступала против его выпуска. Когда я сказал это во время одной из наших встреч, Саманта совершенно ясно дала понять, что ей наплевать на то, что я думаю.

Я съела последний кусочек уже остывшего омлета и бросила салфетку на тарелку. Бельведер вскочил и начал убирать со стола, сервоприводы в его роботизированных конечностях жужжали при каждом выверенном движении.

И что теперь?

Я мог пойти в свою музыкальную комнату, чтобы закончить свой ежедневный урок игры на гитаре. Одним из моих новых увлечений было научиться играть на гитаре в реальности, что оказалось намного сложнее — чем игра на симулированном топоре в ОАЗИСЕ. К счастью, у меня был лучший преподаватель игры на гитаре, которого только можно представить — полностью лицензированная голограмма великого Эдварда Ван Халена, выпущенная примерно в 1984 году. Он следил за моими успехами и благодаря его наставничеству я начал довольно хорошо учиться.

Или я могла бы взять еще один урок болливудских танцев. Через несколько месяцев я готовился к свадьбе Эйч и Эндиры. Я знал, что Саманта будет присутствовать, и втайне начал лелеять идиотскую фантазию, что, возможно, смогу вернуть ее, когда она увидит, как я разрываю танцпол.

На дисплее дополненной реальности появилось сообщение, напоминающее, что сегодня утром у меня назначена встреча с психотерапевтом. Я всегда назначал сеанс психотерапии перед встречей совладельцев GSS, чтобы успокоиться, не вступать в конфронтацию и, надеюсь, предотвратить ненужные споры с Самантой. Иногда это даже срабатывало.

Я выбрал значок терапевтической программы на дисплее, и мой виртуальный терапевт появился в пустом кресле напротив меня. Когда вы впервые запускаете программное обеспечение, вам дают возможность выбрать внешность и личность вашего терапевта из тысяч готовых вариантов, от Фрейда до Фрейзера. Я выбрал Шона Магуайра — персонажа Робина Уильямса из фильма «Умница Уилл Хантинг». Его фамильярное поведение, теплая улыбка и фальшивый бостонский акцент создавали ощущение, что я разговариваю со старым другом, хотя обычно он говорил только «Да, продолжай» и «И как ты себя чувствуешь, Уэйд?»